В бою обретешь ты право свое - Страница 52

В кабинете, кроме Николая, находился его самый младший брат Михаил. Сам Николай выглядел воодушевленным и каким-то странно смущенным.

- Сандро! - без особых предисловий начал он, - Победа в Порт-Артуре, о которой пишут все газеты, есть следствие экстраординарного события. Здесь, в Петербурге, об этом, кроме меня, будете знать только вы с Мишкиным. Макаров телеграфирует, - Николай чуть нахмурил лоб, вспоминая, - Японские броненосцы были безжалостно истреблены минным залпом с неизвестного корабля под андреевским флагом. Безжалостно истреблены, Сандро! Макаров не поэт, а вице-адмирал. Что бы он написал такое, требуется действительно безжалостное истребление. Ты можешь представить себе безжалостное истребление в отношении шести новейших броненосцев? Я, нет! Сандро, оставь свое Управление и поезжай, с Мишкиным, в Артур. Там творятся дела много более важные чем торговое мореходство или оснащение вспомогательных крейсеров. За тебя останется твой заместитель, тем более я обещаю быть внимательным к его просьбам. Ради всего святого выясни, что же там происходит. В конце Макаров пишет, что этот корабль прибыл из России будущего времени. И эта Россия - Республика, по образцу французской. Ради счастья Ксении и будущего ваших детей. В телеграмме Макарова была такая фраза, в самом конце: - "еще ничего не предрешено."

- Ники, если ты просишь, конечно же, я еду, - Великий Князь протянул руку, - Я могу посмотреть на эту телеграмму.

- Извини, Сандро, но я ее сжег. - лицо Николая дернулось, - она показалась мне страшнее бомбы террористов, страшнее ядовитой змеи.

- Тогда, о чем еще говорить, Ники?! Когда будет поезд?

- Через три часа. Поезд из литерных вагонов и охрана из казаков конвоя. - Николай обнял Великого Князя, - Удачи тебе, Сандро. Я очень сожалею, что разлучаю вас с Ксенией.

- От радужного утреннего настроения Великого Князя не осталось и следа. Подумать только, Россия - республика. Александр Михайлович вспомнил про то, как республикой стала Франция и на сердце у него похолодело. - Ехать, ехать, немедленно ехать.

Полпятого пополудни от перрона Царскосельского вокзала отошел литерный поезд из четырех вагонов. Со всей возможной скоростью в сторону Новгорода и дальше на юг. А навстречу ему летели новости. О ночном разгроме японских миноносцев Великие Князья узнали перед самым отправлением. В Новгороде их ждала телеграмма о разорении русским флотом маневровой базы Того на островах Эллиот. На Николаевском вокзале Москвы в поезд передали шифротелеграмму о одновременном выходе Артурского и Владивостокского отрядов крейсеров в совместный поход.

Девятнадцатого утром, при проезде Уфы, сражение русских крейсеров с эскадрой Камимуры дошел до них в виде слухов, а через сутки, за Омском, эти слухи, о сокрушительном поражении японцев, были уже достоверным фактом.

Чем дальше на восток, тем ближе был эпицентр событий.

Двадцать третьего марта, на Читинском вокзале, Великие Князья наблюдали отправление в Манжурию эшелона Восточно-Сибирского стрелкового корпуса. Гарнизонный оркестр исполнял незнакомую мелодию, от которой заходилось сердце.

- Что это за музыка, милейший? - спросил адъютант Великого Князя Александра Михайловича у стоящего на перроне железнодорожника.

- Прощанье Славянки, вашбродь - ответил тот, - на кажном эшелоне велено играть...

- Мишкин, вот и первый привет оттуда. - Великий Князь Александр Михайлович слушал разговор адъютанта и железнодорожника через приоткрытое вагонное окно. - просто и величественно.

Много лет спустя, в книге мемуаров "Навстречу грозе, на тихоокеанский фронт" Великий Князь Александр Михайлович писал:

- Ехали мы в Артур в каком то особенном настроении. Я много думал, о том, что уже ожидает нас там. Какие тайны откроются перед нами по приезде. Казалось, впереди лежит грозовая туча, громыхающая громом и сверкающая молниями, зрелище ужасное и завораживающее. Я тогда даже не догадывался, какие бездны, и какие вершины доведется узреть моему уму. С каждой крупной станции я отправлял Государю телеграмму о своем местонахождении. Последняя такая телеграмма была двадцать седьмого вечером из Мукдена. На следующий день, около пополудни, мы должны были быть в Артуре.

28 марта 1904 года, около полудня.

Порт-Артурский железнодорожный вокзал.

В телеграмме, заранее данной из Харбина, было сказано "без церемоний". Поэтому и не рыдает, медью труб, гарнизонный оркестр. Не бьются на сыром весеннем ветру знамена и не расстелена знаменитая ковровая дорожка. Да и встречающих немного: Степан Осипович Макаров, полковник Агапеев, командиры кораблей первого ранга. За поворотом свистнул паровоз, в небо поднялись клубы черного дыма. Вот, за локомотивом, из-за поворота, показались литерные синие вагоны. Резко выбросив клубы пара, паровоз остановился. Позади почти двухнедельный путь через всю Россию. Обычный поезд добирался бы месяц.

Из последнего вагона, позвякивая шашками, на перрон спрыгивают казаки охраны, бегом распределяются, кто в голову поезда, кто на другую сторону состава. Завидев их, чуть шевельнулось построенное в две шеренги отделение морпехов. Недаром говорят, что рыбак рыбака видит издалека, потому что казачки тоже напряглись, едва завидев этих парней в черных беретах. Чутьем профессиональных, по мере времени, телохранителей они сразу распознали в них первоклассных убивцев.

Вслед за казаками, из второго вагона, на перрон спускаются двое. Похожий на Николая II мужчина в морском мундире, с эполетами контр-адмирала и молодой человек с короткими рыжеватыми усами, в мундире гвардейского офицера. Господа офицеры подтянулись, нет алкоголик и обормот Владимир Кириллович не вызывал у них такой реакции. С другой стороны, молодой человек с рыжеватыми усами, это Великий Князь Михаил Романов, пока еще, до рождения у Николая II сына, официальный наследник престола.